Мне тоже генетически передался этот нелепый навык: не жить, а ждать.
Моей дочке недавно подарили дорогущую куклу. На коробке написано
«Принцесса». Кукла и правда в шикарном платье, с короной и волшебной
палочкой. Дочке — полтора годика. Остальных своих кукол она возит за
волосы по полу, носит за ноги, а любимого пупса как-то чуть не
разогрела в микроволновке. Я спрятала новую куклу. Потом как-нибудь,
когда доделаем ремонт, дочка подрастет, и наступит настоящая жизнь, я
отдам ей Принцессу. Не сегодня.
Но вернемся к маме и ножам. Когда мама заснула, я открыла чемоданчик и
взяла первый попавшийся нож. Он был красивый, с голубой нарядной
ручкой. Я достала из холодильника кусок твердого сыра, и попыталась
отрезать кусочек. Нож остался в сыре, ручка у меня в руке. Такая
голубая, нарядная.
— Это даже не пластмасса, — подумала я.
Вымыла нож, починила его, положила обратно в чемодан, закрыла и
убрала. Маме ничего, конечно, не сказала. Потом пролистала кулинарную
книгу. В ней были перепутаны страницы. Начало рецепта от сладкого
пирога — конец от печеночного паштета. Бессовестные люди, обманывающие
пенсионеров, как вы живете с такой совестью?
В декабре, перед Новым годом маме резко стало лучше, она повеселела,
стала смеяться. Я вдохновилась ее смехом.
На праздник я подарила ей красивую белую блузку с небольшим деликатным
вырезом, призванную подчеркнуть ее большую грудь, с резным воротничком
и аккуратными пуговками. Мне нравилась эта блузка.
— Спасибо, — сказала мама и убрала ее в шкаф.
— Наденешь ее на новый год?
— Нет, зачем? Заляпаю еще. Я потом, когда поеду куда-нибудь…
Маме она очевидно не понравилась. Она любила яркие цвета, кричащие
расцветки. А может наоборот, очень понравилась. Она рассказывала, как
в молодости ей хотелось наряжаться. Но ни одежды, ни денег на неё не
было. Была одна белая блузка и много шарфиков. Она меняла шарфики,
повязывая их каждый раз по-разному, и благодаря этому прослыла
модницей на заводе.
К той новогодней блузке я тоже подарила шарфики. Я думала, что
подарила маме немного молодости. Но она убрала молодость на потом.
В принципе, все её поколение так поступило. Отложило молодость на
старость. На потом. Опять потом. Все лучшее на потом. И даже когда
очевидно, что лучшее уже в прошлом, все равно — потом. Синдром
отложенной жизни.
Продолжение на странице 4:
