Сопротивление, вызванное непониманием ребенка, почему его оставляют с чужими людьми, было настолько сильным, что мы рыдали вместе. Она в комнате, где положено веселиться с десятком таких же орущих детей, а я у ворот, где нарисованное солнце улыбалось под красивой надписью «Детский сад “Солнышко” — садик доброты, здесь всегда сбываются детские мечты».
Воспитатели утешали фразами, что все дети разные, что мы адаптируемся, надо лишь подождать. Мы ждали, но адаптироваться не получалось. Ни у нас, ни у половины наших сверстников.
Если упустить бесконечные круги соплей и остановиться на психологической адаптации к детскому саду, то дочь не привыкла к нему никогда. Она смирилась.
Смирилась и шла в сад, как пленник на каторгу. Иногда молча, иногда с криком, но шла. Ей не нужны были другие дети, игры, танцы, английский и карточки по Доману. Маленький человек в свои 2 года смирился, что это надо ее родителям и другого варианта нет.
