Сейчас они еще так же чисты, как римское небо,
в которое устремлены их взгляды.
Две хрупкие души, чувствующие себя в безопасности,
когда они рядом.
Через несколько лет — когда по их душам пройдет каток
интриг, подлости, ненависти того века —
Лукреция с отчаянием спросит Чезаре:
«Почему, почему греховны чувства, которые
кажутся такими правильными и естественными?»
Их израненные души так же, как в юности,
бегут друг к другу — в островок безопасности —
как кусочки железа к магниту.
И через жестокость, кровь, грязь, прорастает любовь.
Любовь неправильная, запретная, осуждаемая.
Любовь, которую они гонят,
от которой бегут, а она упрямо возвращается.
— Когда мы вместе, Чезаре, кажется, что Бог сидит рядом,
— едва слышно шепчет Лукреция. И это так пронзительно.
Скажите мне — если это не о Любви — тогда о чем?
Имеем ли мы право судить?
Я тихонько отхожу от кованых ворот и
шагаю по ступенькам лестницы Борджиа вверх
к цели моей прогулки — церкви Сан-Пьетро-ин-Винколи.
Я не совсем еще вышла из-под магнетизма виллы Борджиа и
в такт ступенькам в памяти звучит стихотворение:
— Отдать тебе любовь?
— Отдай!
— Она в грязи.
— Отдай в грязи!…
Стряхиваю наваждение веков и снова перехожу
на язык исторического повествования, если вы не против.
Продолжение здесь
Наталья Коротовских
Ещё больше интересного смотрите здесь
