ГУЛаг — это не замок Иф. Это каторга. Это голод. Это унижение. Каждый день ее в бочке опускали в угольную шахту на 60 метров. Но ни ежедневный изнурительный труд, ни постоянные побои, ни домогательства начальника лагеря не сломили ее волю.
Позже она вспоминала: «Этапы, пересылки, лагеря. Никогда не говорили, куда ведут, дознавались потом сами. Навсегда в памяти этап от карагандинского лагеря в Джезказган. Пустыня. Палящее солнце. Сильный ветер с песком. Люди мерли как мухи. Мучила всех жажда. Джезказган был чуть ли не самым страшным местом. Добывали уголь. Утром спускались в шахту, поднимались ночью. Нестерпимо болели руки и нога».
Выжить в этих страшных условиях Марии Ростиславовне помог ее сердечный друг Георгий Холодовский. Где бы она ни была, он находил ее и присылал посылки с сухарями, сухофруктами, луком, спасая ее от голода и цинги.
И каждый год на день ее рождения, 22 марта, старинный русский праздник — Жавороночный день, получала она свой традиционный, любимый с детства подарок — выпеченных из теста жаворонков.
Когда надзиратели узнали о беременности заключенной, то принуждали сделать аборт. Мария наотрез отказалась. Посыпались издевательства. Ей выбили зубы, чтоб не кусалась. Обливали холодной водой и оставляли на морозе. Но ничего не помогло — в 1950 году в лагере Мария Капнист родила дочь Радиславу.
Кто стал ее отцом, так и осталось тайной. Родив ребенка, Мария не получила поблажек от надзирателей. Наоборот, положение ухудшилось. Работать приходилось больше. Уже на поселении приходилось грузить тяжелые ящики, выдавая себя за мужчину. Однажды она не выдержала и потеряла сознание. После этого Марии облегчили существование. Раду определили в детский сад.
