Мария Каллас, её четыре голоса, два миллионера и одна болезнь: трагедия в греческом духе

238

Мария Каллас считалась самой талантливой певицей в истории оперы. Её голос и красота покоряли. Никто бы и подумать не мог,что её жизнь — это не история успеха,а трагедия
мария каллас
В 1940 году на сцене Афинской оперы должен был состояться дебют двадцатилетней, как все считали, девушки из Америки. Собственно говоря, дебют этот был никем не запланирован: заболела исполнительница главной роли в «Тоске», и решено было заменить её обладательницей чудесного яркого сопрано Марией Каллас. Каллас едва могла поверить своему счастью: она уже привыкла к мысли, что никчёмна, близорука, некрасива и толста, что в опере, чтобы тебя заметили, надо усердно трудиться годами, а тут — через три года после начала обучения, ради которого они с матерью приехали из Нью-Йорка в Афины…

Во время репетиций голова кружилась от счастья. Но случилось досадное: «Разве такой слонихе под силу будет спеть Тоску?» Эту фразу Мария услышала прямо перед выходом на сцену, за кулисами, от работника Афинской оперы. Дальнейшее свидетелей поразило: в несколько ударов Мария «обработала» оскорбителю лицо кулаками, разбив нос, и разорвала рубашку и… Тут же, как ни в чём не бывало, с нужным выражением лица выплыла на сцену и спела первую арию. Публика была в восторге, а по окончании представления устроила грандиозные овации. «Идеальный голос! Божественный голос!» писали на следующее утро в афинских газетах.

Когда есть голос, тебе простится всё, поняла Мария, но… Через десять лет в газетах перестали обсуждать её пение и принялись удивляться «слоновьим ногам Аиды». Голос не исчез, не ухудшился, но его перестали замечать — публика становилась всё требовательнее ко внешнему виду артисток. Марии пришлось сесть на жёсткую диету, чтобы сохранить за собой возможность играть первые роли. Много позже именно диету она обвинит в том, что начала терять голос. Медицина в её время ещё просто не умела диагностировать некоторые страшные вещи, и Каллас было неоткуда узнать, что с потерей голоса напрямую связаны странные прыщики, которые, несмотря на все старания, то и дело её обсыпали.

Девочка с невыносимо громким голосом

мария калласНет, Мария не была обречена с рождения. Болезнь, которой она страдала, не имела генетического характера. Ничто в детстве Каллас не обещало ни тех вершин в любви и карьере, до которых она подымется, ни того жуткого падения, которое последует. Собственно говоря, ничто в детстве не предвещало даже того, что она станет Марией, ведь при рождении, в Нью-Йорке, ей в метрике записали имя «София Сесилия». А вот крестили и как Софию, и как Кекилию-Сесилию, и как Мария — чтобы побольше святых покровительниц. Мама предпочитала звать Марией.

Софья Сесилия вообще была очень маминой дочкой. Она родилась в семье греческих иммигрантов. Отец, только что потерявший сына, надеялся на рождение нового наследника и появление второй девочки воспринял холодно: все старания зря, он ведь даже с астрологом консультировался, в какой день лечь с женой, чтобы получить сына! Мать поначалу тоже едва на Марию глядела. Её раздражал не только пол ребёнка, но и то, насколько Мария непохожа на свою старшую сестру Джеки, никогда не приносившую родителям проблем. Пухлая, неуклюжая, какая-то антобаятельная малышка, которая зато вопила так оглушительно, что уши закладывало.

Мать Марии сама обладала прекрасным голосом, в юности мечтала стать певицей и, глядя на трёхлетнюю вопящую дочь, вдруг подумала, что могла бы воплотить свои мечты в ней. Голос-то у ребёнка явно есть! С этого момента вокруг Марии стали создаваться Условия — прямо с большой буквы. Часы прослушивания классической музыки. Распевание вместо детских песенок арий и романсов. Игра на фортепиано с пяти лет, профессиональный педагог — с восьми.

мария каллас

Однако в США середины века очень предвзято относились к артисткам южной внешности. Покорительница сердец киноактриса Рита Хейуорт предпринимала все возможные усилия, чтобы никто не заметил её цыганское происхождение — удаляла с лица волосы электролизом, постоянно отбеливала кожу на всём теле, красила свои локоны в огненно-рыжий — иначе её поклонники моментально отвернулись бы, поняв бы, что она — «почти что цветная». Греческая девочка в Америке была тоже «почти что цветная». Мать Марии поняла, что карьеру надо делать не в США. Когда будущей оперной диве исполнилось тринадцать, мать и дочь выехали пароходом в Грецию, в Афины.

Продолжение читайте на странице 2: